Великий магистр умирал. Еще несколько дней или недель он будет бороться со смертью, но рано или поздно она возьмет свое. Белая лошадь, символ смерти, приходила за ним. Если бы в тот день он пошел тайным ходом, он все равно встретил бы ее — не там, возле конюшен, а у ворот Ордена или на улице города. А то и — как знать — вдруг у зловещего призрака достаточно сил, чтобы преодолеть крепостные стены и явиться в самом монастыре?
Конечно, в такое не поверил бы весь Орден, — сэр Ристал, брат аптекарь, чуть ли не каждый час приносил новое снадобье — судя по запаху и цвету, не столько целительное, сколько способное отправить к праотцам даже дракона. Великий магистр из уважения к брату Ристалу иногда пробовал его смеси, но понимал, что они только оттягивают конец. Магистру не помогали ни лекарства, ни молитвы, которые ежедневно возносил за него Орден к престолу Единого.
И это — сейчас! Когда так нужны силы! Когда король со всем пылом молодости (Богораду Третьему исполнилось всего двадцать восемь) готов был поддаться на немыслимую авантюру!
Скрипнула дверь. Сэр Годован скосил глаза.
Ну конечно… Пришел Керагаст. Любимый ученик, наперсник, друг и верный последователь в одном лице. Но он слишком молод, старшие братья ни за что не пойдут за парнем, которому нет тридцати. Самому сэру Годовану было сорок, когда он заступил на пост, да и то ему пришлось выдержать настоящий поединок с двумя другими кандидатами. Жаль оставлять мальчишку одного, очень жаль…
Молодой рыцарь подошел и склонил голову. Великий магистр некоторое время смотрел на него. Он знал, что болезнь состарила его — сорокапятилетний рыцарь сейчас выглядел на шестьдесят, а через несколько дней на вид ему будет все семьдесят.
— Как вы себя чувствуете, милорд? — поинтересовался Керагаст мягким голосом.
— Как обычно. А как он?
Керагаст нахмурился. Он сразу понял, о ком идет речь.
— Он еще с королем. Его величество приказали передать, что сегодня отменены все аудиенции, а заседание совета переносится с двух часов на четыре.
— О чем они говорят? Ты знаешь?
— Вспоминают историю. Перечитывают «Деяния».
— И все? — Сэр Годован приподнялся на подушках. Это стоило ему больших усилий, но Великий магистр умел держать себя в руках.
— Его величество заготовил указ и уже подписал его, — помявшись, сообщил Керагаст. — Весь Орден Щита по первому требованию обязан оказывать всяческую поддержку его кузену Лейру Косоглазому. Достаточно нескольких слов — и мы поступим в распоряжение вашего племянника!
От старого рыцаря не укрылось негодование молодого, сэр Годован улыбнулся, осторожно откинувшись на подушки:
— Чего ты боишься? Орден Щита и так в распоряжении члена этого семейства!
— Но этот кузен Лейр!.. Он мне не нравится, — выпалил Керагаст, потом сообразил, что ведет себя как мальчишка, и заговорил аргументировано: — В нем слишком много черноты. Мне кажется, он не тот, за кого себя выдает. Король признал его, вы тоже, но что-то подсказывает мне, что это не настоящий кузен Лейр. Вспомните, у него было столкновение с инквизицией в Веселице, на дороге он применил некромантию, «упокоив» мертвяков. Вы скажете, что это не такое уж большое преступление, что многие наши рыцари умеют делать то же самое, но скажите, а в вашем семействе разве придают большое значение тайным знаниям? Разве каждый герцог Холмогорский в обязательном порядке должен пройти курс этих наук? Кроме того, он держится в седле как человек, который никогда не был рыцарем. То есть он умеет ездить верхом, но и только! И я очень удивлюсь, если выяснится, что он умеет обращаться с оружием! А еще я не сказал вам о его странном спутнике! Милорд, вы знаете, что его сопровождает говорящий скелет? Когда мы приехали вчера вечером, никакого скелета при нем не было — я прекрасно помню. А сегодня утром он обнаружился в его покоях! Вам это о чем-нибудь говорит?
— Говорит, — медленно произнес сэр Годован. — Не знаю, что ты имел в виду, когда упомянул черноту в его душе, но кое-что в твоих словах есть. Лейр четыре года назад выиграл юниорский рыцарский турнир. Тогда они с отцом впервые побывали в столице. И это были первые герцоги Холмогорские за последние девяносто лет, не считая меня и остальных, кто приезжал сюда, чтобы вступить в ряды щитоносцев. Для Холмогорья Лейр отлично держался в седле, да и с копьем неплохо обращался, но только для Холмогорья! Это провинция! А у нас — столица! Среди столичной молодежи он был, мягко говоря, не ахти.
— Вы хотите сказать, что результаты турнира были подтасованы? Что Лейр Косоглазый не должен был победить?
— Он мог занять пятое… ну третье место из двенадцати, но никак не первое. Король Богорад прозрачно намекнул устроителям турнира, что желает победы родственника. Ты этого не можешь помнить, — добавил он, покосившись на Керагаста. — Ты старше Лейра и не подходил по возрасту. Кроме того, турнир был закрытым. Соискателей-щитоносцев на него все равно бы не допустили.
Керагаст стиснул кулаки. Красивое лицо исказилось от гнева, и сэр Годован коснулся его запястья сухими желтовато-пергаментными пальцами.
— Всему свое время, мальчик мой, — сказал он. — Помни, что в первую очередь мы подданные короля Богорада. И если Лейр действительно поможет королю, я открыто признаю его племянником, даже если он сам при этом заявит, что самозванец. И тебе советую поступить точно так же. А теперь хватит разговоров! Пора принимать лекарство брата Ристала, а не то он обидится! Подай мне вон то, в розовой склянке. Его я еще не пробовал.
Керагаст повиновался. Великий магистр глотал снадобье с терпким специфическим запахом, а молодой рыцарь Ордена Щитоносцев думал, что сделать, чтобы как можно дольше продлить эту угасающую жизнь.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Замок Повелителя очаровал Лейра. Просторные залы с потолками запредельной вышины; высокие стрельчатые окна с витражами, которые вполне могли заменить картины; галереи, между колонн которых гордо стояли доспехи всех времен и народов, а рядом статуи, изваянные с такими точностью и изяществом, что у неискушенного юноши мороз пробегал по коже — скульпторам удавалось с точностью передать не только складки одежды и морщины на лице, но и выражение глаз; лестницы, с изяществом плюща обвивающиеся вокруг мраморных колонн и пропадающие где-то в потолке, рядом с ними их сестры — широкие, как равнинные реки, медленно уходящие на верхние этажи; анфилады комнат, в которые он мимоходом заглядывал, проходя мимо. Отдельный этаж занимала библиотека, разделенная на несколько залов колоннами и ширмами со стеллажами в рост тролля. А были еще зимние сады, оружейные и пиршественные залы, жилые этажи и кладовые, не говоря уже о лабораториях, в которых творились странные и чудные дела.
Замок жил своей жизнью: странные существа, похожие на троллей, мышей-переростков, домовых и просто маленьких человечков суетились тут и там. Одни ростом едва доставали Лейру до колена, другим приходилось нагибаться, чтобы взглянуть ему в лицо. Кто-то подметал и натирал мозаичные полы, кто-то протирал витражи, кто-то копошился среди стеллажей или спешил по делам. Попадались и люди — чаще всего юноши и подростки в одинаковых темных одеяниях. Эти были заняты своими делами и не замечали Лейра.
Самое удивительное, что, кроме горгулий и домовых троллей, Лейр не встретил ни одного знакомого существа, хотя в свое время чуть ли не наизусть выучил книгу «Обо всех тварях неведомых, невиданных и незнаемых». Спрашивать у Цуцуньи напрямую, кто есть кто, он боялся: предполагалось, что «мастер Терри» сам прекрасно знает, что это за существа.
Все-таки окольными путями юноше удалось выяснить, что мыши-переростки с поросячьими пятачками и человеческими ручками называются смумрики, сухопутные осьминоги, покрытые нежной шерсткой и с маленькими рожками, — это трислы, а крошечные человечки, единственные из всех носящие одежду и отличающиеся от людей, кроме роста, только большими глазищами и стоящими дыбом волосами, — это жихарки. Остались неназванными великаны устрашающего вида, по сравнению с которыми тролли на картинках казались милыми домашними существами, любящими манную кашу и вышивающими крестиком. Эти великаны, кстати, были заняты вполне мирным делом — переставляли книги в библиотеке, причем с одинаковой ловкостью справлялись и с огромными инкунабулами толщиной в локоть и длиной в рост Лейра, и с крошечными изданиями, три тома которых легко могли уместиться на ладони юноши.