Глава 14

Зрение восстанавливалось медленно, но его восстановление началось скоро. Уже когда ее приводили в чувство, мрак начал рассеиваться, а к тому времени, когда ее, мокрую от вылитой воды, растерянную и подавленную, проводили в келью, послушница видела вполне хорошо.

Оставшись одна, девушка села на узкую постель с ногами, обхватив колени руками и задумавшись. То, что произошло с нею, было так необычно, что она боялась. Внезапное озарение и последовавшая за ним слепота ясно свидетельствовали — ее прежняя наставница все-таки передала ей дар пророчества, и теперь ей придется лишиться зрения. Но не меньше, чем перспектива навсегда ослепнуть и провести остаток дней в полной темноте, ее пугало самое первое пророчество: «Не ходи! Она тебя убьет!» Старшая наставница, глава Ордена Видящих, могла убить ее? Но почему? Что такое она сделала, что самая старшая и самая сильная волшебница захотела ее смерти? Разве она может что-то противопоставить ее Силе, она, которая не поднялась даже на первую ступень? Она знает так мало заклинаний…

«Но зато у тебя есть дар пророчества! — сказала она себе. — Ты сможешь заранее предугадать, когда и от кого будет тебе грозить опасность!»

— Но я этого не хочу! Я боюсь темноты! — прошептала послушница вслух.

Ослепнув, она станет совсем беспомощной. Разве слепая волшебница не зависела во всем от двух девушек? А кто будет ухаживать за нею?

— Ты здесь? — Дверь приоткрылась, и на пороге возникла ее товарка. — Я слышала, что с тобой случился припадок…

— Это не припадок, сестра. Это… я не знаю, как тебе сказать…

— Там говорят, что ты металась по замку, как безумная, натыкаясь на стены, как слепая!

— Я и правда была слепая! Зрение вернулось ко мне только что! — горестно воскликнула девушка. — И я боюсь, что оно повторится! Только тогда я смогу ослепнуть навсегда! Как она… — Послушница кивнула в сторону кельи, где остывало тело их бывшей госпожи и наставницы.

— Какой ужас! — всплеснула руками ее товарка. — Что же теперь будет?

Потом были похороны. Вернее, сначала был обряд, неимоверно сложный и наполовину забытый, поскольку Видящие уходили из жизни не так часто, чтобы он был отработан и отрепетирован. Старшая наставница с ног сбилась, отдавая распоряжения и на ходу выдумывая слова прощальных молитв. Завернутое в полотно тело было выставлено в главной часовне для прощания, и каждая волшебница должна была преклонить перед ним колени и помолиться, прося что-либо у Покровителей. После того как каждая, начиная от самой старшей наставницы до последней ученицы, попрощается с усопшей, ее тело опустят в склеп, где протекала подземная река.

Для послушницы, которая волей судьбы стала наследницей дара старой волшебницы, время тянулось ужасно медленно. Траур заставил всех забыть про свои дела — вокруг только и было разговоров о том, что означает эта смерть, не стоит ли трактовать ее как знамение и кто о чем помолился над телом усопшей. Ведь считалось, что любое желание, загаданное над телом мертвой волшебницы, непременно должно исполниться. Старшие Видящие усиленно боролись с этим слухом из опасения, что ради своих желаний многие станут убивать Видящих, но это привело к тому, что сейчас все наперебой обсуждали, кто что загадал.

А послушница все это время сидела в своей келье, покидая ее только для того, чтобы спуститься в трапезную. Она шла по Обители, опуская глаза, тише воды ниже травы, но ей все равно казалось, что на нее все показывают пальцами, как на диковинного зверя. В остальное время она старалась спрятаться подальше, садясь в трапезной в самый дальний угол и боясь поднять глаза на остальных волшебниц.

Однажды на утренней трапезе здесь ее и нашла старшая наставница. Она подошла к девушке через весь зал и наклонилась над послушницей, которая от страха втянула голову в плечи.

— Вот ты где! — воскликнула волшебница. — Ты что, считаешь, что тебе закон не писан? Ты не уважаешь наших обычаев?

— Я… простите, я… — пролепетала девушка, еще ниже опуская голову.

— Ты заставляешь нас затягивать обряд прощания! — продолжала старшая. — Уже простились практически все, кроме нескольких учениц и тебя! Пока каждая не подойдет к телу нашей сестры и не отдаст ей последний долг, мы не сможем отправить ее останки в последнее путешествие. Ее дух может навсегда остаться прикованным к этому месту и будет обречен на вечные скитания и муки! Ты этого хочешь? — Голос наставницы гремел уже на всю трапезную, и остальные волшебницы оборачивались и невольно придвигались ближе. — А ты не подумала, чем это может грозить Ордену? А что, если из-за своего упрямства ты поставила всех нас под угрозу? Не только она, но и Покровители могут разгневаться, и тогда не миновать беды! Мы можем погибнуть! Нашим мыслям и чаяниям не суждено будет сбыться! И все из-за тебя!

Багровая от стыда и смущения, девушка скорчилась на лавке, закрывая лицо руками. Ей казалось, что все смотрят только на нее и все осуждают ее недостойное поведение.

— Ты никогда не любила свою наставницу! — подливала масла в огонь наставница. — «И тебе безразлична ее посмертная судьба! Ты — бездушная, черствая и…

— Неправда! — пискнула послушница. — Я ее… она для меня… я хотела… — Она зарыдала в голос.

— Если бы ты действительно ее любила и хотела отдать ей последний долг, то давно бы пошла в часовню! Немедленно! — крикнула наставница, и девушка сорвалась с места.

Слезы заливали ей лицо, и она сама не помнила, как добежала до часовни, где всегдашний сумрак — окон не было, часовня представляла собой своеобразную рукотворную пещеру — разгоняли свечи. Сладко пахло цветами и ароматической смолой. Тело было выставлено на помосте возле алтаря, заваленного подношениями и амулетами. Там горело больше всего свечей, кроме того, магические огоньки висели в воздухе под сводчатым потолком, отчего скульптуры, стоящие вдоль стен, отбрасывали вокруг причудливые тени.

Послушница рухнула на колени перед помостом и заплакала, закрывая лицо руками.

— Матушка! — причитала она, захлебываясь слезами. — Матушка, пожалуйста! Забери у меня свой дар! Я боюсь! Я не хочу этого! Мне так страшно! Матушка! Матушка, ну пожалуйста! Я очень тебя прошу! Я не справлюсь!

На какой-то миг ей показалось, что она не одна. Сухая тонкая рука легла ей на вздрагивающий затылок, пригладила волосы, скрытые маленькой шапочкой. Девушка вскинула голову.

Рядом стояла старшая наставница. Она положила руку на плечо девушке.

— О каком даре ты говорила? — спросила волшебница.

Вздрагивая от ужаса — сразу вспомнилось ее самое первое предсказание, — послушница поведала о пророческих способностях, за которые она должна будет расплатиться своим зрением. К ее удивлению, наставница улыбнулась ей мягко и грустно.

— Все мы что-то теряем и что-то находим, — сказала она. — Конечно, не всегда то, что действительно нам нужно, но пока еще ты можешь видеть и у тебя есть время подумать, как ты будешь жить. Дар видеть будущее и дар видеть свет равновелики. Ты можешь выбрать! — Она пожала плечами. — Но той, которая ушла от нас, он не нужен. Если тебе не под силу такая ноша, загадай, чтобы другая Видящая поменялась с тобой местами. Я уверена — такая просьба будет выполнена! Загадывай скорее!

Неожиданно то, как и о чем говорила с нею старшая волшебница, наполнило душу молодой послушницы таким ужасом, что она онемела и смогла только помотать головой.

— Ты отказываешься? Это хорошо. Это доказывает, что у тебя доброе сердце! Ты понимаешь, что другая может оказаться еще слабее духом, чем ты, и бесценный дар так и пойдет гулять от одной Видящей к другой, чтобы однажды исчезнуть совсем. Я горжусь тобой! — Она подняла девушку с колен, привлекла к себе и поцеловала. — А теперь пошли. Ты устала и напугана. У меня есть чем тебя утешить!

Наставница обняла девушку за плечи и повела прочь. Голубые огоньки танцевали у них над головами, провожая до порога, а потом вернулись на свои места под потолком.