«Какой-то плюс в нашем заточении есть…» — отметил я мысленно. Лайла хмыкнула, услышав мои мысли. Сосредоточенно стараясь не запачкаться, что удавалось плохо, она уплетала фрукт прямо над небольшим бассейном-раковиной. Проточная вода быстро уносила мутные капли куда-то в глубь.
Съев по целому плоду мы объелись, словно в одиночку употребили по арбузу — на столько он был сытным. Вымыв руки в том же ручье — Цефодрис никак не прокомментировал это — мы блаженно расселись прямо на полу.
— Кто следит за всем этим? — спросила девушка, задрав голову к потолку.
— Большинство кустарников и деревьев самостоятельны — за ними следят системы регулировки климата и полива, анализируя их состояние встроенными сенсорами и добавляя минеральные компоненты, если в этом возникает необходимость. Те растения, которым требуется уход, контролируются синтетическими организмами под моим контролем.
Я насторожился:
— Это как?..
Тут же всплыло воспоминание о той металлической, увитой искусственными мышцами кукле, подконтрольной Цефодрису, которую он показал, как образец марионетки мозголомов.
— В моей базе данных имеются образцы более миллиарда существ. Часть из них я воссоздал с помощью биорепликаторов, используя для непосредственной обороны Башни.
— Так мы тут не одни?! — Лайла округлила глаза.
— Одни. Воссозданные существа являются клонами без самосознания и социализации, полностью подчиненные командам. Они не являются в полной мере разумными существами, выступая оружием для непосредственной обороны.
— И какие-то клоны следят за кустиками?.. — уточнил я озадаченно.
— За растениями, требующими особого ухода, следят синтетические организмы, представленные летающими и наземными дронами нескольких моделей.
— Тьфу ты… а то «синтетическими организмами»… — я чертыхнулся.
— Они являются син…
— Да-да-да, — перебил я разум станции. — Мы поняли. Лучше скажи, сколько у тебя подобных марионеток?
— В данный момент у меня в наличии двести пятьдесят шесть тысяч восемьсот девяносто три боевых единицы.
Я присвистнул.
— И где спрятано это количество народа?.. — Лайла покосилась на вход в сад.
— Они хранятся в стазис-камерах.
Я почесал затылок. У него целая армия, блин! Которую, между прочим, он может создавать в биорепликаторе, тут же отправляя готового бойца-клона в бой. Я бы сказал, что это негуманное отношение к живым существам, использование их как рабов, но… это двоякий вопрос.
С одной стороны, клоны являются живыми организмами, копирующими ДНК оригинала. То есть, скажем, если взять моё ДНК и воссоздать из него человека, то это будет моя клон-копия… внешне. Но это только оболочка. Воспитание, развитие и прочие факторы не позволят ему по-настоящему стать мной, если только он не рос со мной в одной семье под видом близнеца. И то, скорее всего, — как бывает и у близнецов — мы будем разными людьми, хоть и невероятно схожими. Тут на первый план выходит забота о живых организмах — клоны всё-таки живые, а убийство живого и разумного существа неприемлемо и негуманно.
К клонам можно было бы приписать и наших детей, так как в них ДНК мамы и папы, но тут есть небольшая разница. А именно сам процесс зачатия ребенка — хромосомы отца соединяются с хромосомами матери. Какие-то гены выходят на первый план, становясь доминирующими, какие-то отступают и могут проявиться только через несколько поколений, а то и вовсе бесследно исчезнуть когда-нибудь. В этом отличие детей от клонов — они принципиально другие люди, в которых гены отца и матери собраны, как какой-нибудь конструктор. Так, если отец, образно говоря, представляет собой домик из красного лего, а мать из желтого, то их ребенок будет домиком из красно-желтого лего — причем ещё неизвестно в каких пропорциях в нем будет красное и желтое. А если учитывать, что и отец, и мать были детьми и сами являются цветными домиками своих родителей, то их ребенок вообще смесь всего и вся.
Была тут и другая сторона — клонирование, как спасение жизней миллионов людей. Так, если внести в гены незначительные изменения, подарив ту же нечувствительность к боли и удалив воспроизводство лишних эмоций, мы получим живую машину с разумом человека, не испытывающую страха, сомнений и не чувствующую боли. Подобные люди, если добавить им кибернетические имплантаты, будут эдакими терминаторами. Гуманно ли отправлять их на убой и использовать вместо пушечного мяса? С точки зрения спасения сотен тысяч людей, у которых есть семьи, это является более чем гуманно.
Достаточно представить молодого человека, который отправился на войну. Десятки, сотни и даже тысячи таких людей. Они отправляются на фронт боевых действий, где две стороны убивают друг друга. Выживают единицы. Ещё меньшее количество остается в здравом уме и не становится инвалидами. А потом все эти ребята возвращаются, нередко калеками, домой и ни жить нормально не могут, ни социализироваться. Ещё жальче их семьи, которые отправили здорового крепкого дитятку, а вернулся калека — не важно в физическом или психическом смысле. И всего этого можно избежать, взяв ДНК этих самых ребят и создав клонов, солдат без прошлого и без семьи. Людей, созданных для войны.
А если добавить генной инженерии, убрать у них лишние эмоции, притупить нервную систему и ускорить их рост и развитие, то можно штамповать таких сотнями… в то время как матери не будут оставаться без сыновей, жены без мужей, а дети без отцов.
— А ты управляешь дронами напрямую? — поинтересовалась девушка.
Я помотал головой, отгоняя непрошенные мысли. Взгляд упал на девушку. Спустя миг до меня дошло, что она спросила. Мозг пронзила догадка.
— Це-е-еф… — протянул я, расплываясь в улыбке. Перед глазами маячили воспоминания побега из бункера для заключенных на Гурии. В частности, мне вспомнились особенности этого побега — я взломал всю сеть тюрьмы и уничтожил ИскИн через обыкновенного дрона. — Ты мог бы показать нам этих дронов-садовников, которые следят за некоторыми растениями?
В глазах Лайлы забрезжили искорки веселья — я рассказывал ей, как мне удалось так легко выбраться оттуда. Губы девушки тронула кровожадная улыбка. Мы поняли друг друга без слов — без всякого чтения мыслей.
Глава 28
Минут через десять прилетел небольшой прямоугольный дрон, типа «коробка». Этакий летающий системный блок в локоть шириной, полтора длиной и ладони две три высотой. Оборудованный гравидвижком, он парил метрах в двух от пола.
Традиционно выполненный в белых и золотых тонах, — опять рама из «золота», которое ни разу не золото — он, не смотря на «садовое» предназначение, был вооружен парой небольших бластерных пушек, стрелявших энергетическими зарядами.
— Я хотел бы осмотреть его поближе, — с предвкушением попросил я.
Дрон медленно приземлился мне в руки и отключил двигатель, навалившись всей тяжестью — килограммов пять, не меньше. Положив его на пол, я уселся на колени подле него.
«Что бы ни случилось, охраняй меня. Я не удивлюсь, если он пошлет отряд схватить меня, пока мы будем заняты…» — я взглянул Лайле в глаза. Девушка серьёзно кивнула.
Положив ладонь на крышку дрона, я прикрыл глаза и пробудил Силу, тут же направляя поток энергии к дрону. Со стороны было заметно, как мою кисть окутал черно-красный дым, начавший стремительно впитываться в металлический конструкт под рукой. Через пару ударов сердца я осознал себя внутри дрона. Не тратя времени на осваивание в новом теле, я нащупал связующую нить, тянущуюся куда-то за пределы робота, и скользнул вдоль нее.
Мгновения полёта окончились в черном пространстве и дальше, если судить «на ощупь», нить разветвлялась, превращаясь в полноценную паутину.
«Нет, так дело не пойдет!..» — раздраженно подумал я и одним мысленным усилием «открыл глаза». — «Другое дело!»
Мир вокруг преобразился. Осталось всё тоже темное пространство необъятной черноты, словно в космосе выключили все звезды, но почти тут же зажглась ярко-синяя паутина программного обеспечения, осветив пространство изнутри. И над этой паутиной завис разум башни Оро. Ярко-синий, в тон паутине, шар, словно каркас сотканный из тысяч нитей, напоминал глаз. Всю поверхность его каркаса покрывали небольшие прямоугольные синие плитки, как броня скрывавшие его структуру от взгляда.